Об ополчении 1806-1808 it. или, как его тогда называли, земекои милиции, известно значительно меньше, чем об ополчении 1812 г., хотя именно при его создании обнаружились п потребовали решения многие проблемы, е которыми снова пришлось столкнуться спустя б лет. Слабое освещение истории милиции 1806-1808 гг. побудило автора рассмотреть этот вопрос на примере южных украинских губерний Российской империи.Среди губерний, где производился набор ратников, оказались и 6 украинских: Киевская, Полтавская, Херсонская, Екате-ринославская, Харьковская и Черниговская. Волынская и Подольская были отнесены к числу тех, которые «участвуют в вооружении взносами сумм, хлеба, оружия и амуниции». Первые четыре губернии образовали так называемую шестую область земского войска, Харьковская с Орловской, Курской и Воронежской составила пятую область. Черниговская с Витебской, Могилевской и Смоленской  третью. Некоторые украинские авторы усматривали в «растаскивании» украинских губерний по разным областям и в объединении их с великорусскими и белорусскими целенаправленную политику самодержавия. «Идея этого расчленение .

ния левобережных губерний такова: не дать возможность ещё раз повторить мазепин-щину… Российский колонизатор должен был принять все необходимые меры для обеспечения себя oi всех возможных неожиданностей…» 3. С таким утверждением сегодня нельзя полностью согласиться. Для подобных опасений у властей попросту не было серьёзных оснований, что подтверждается материалами «Особого комитета для дел, заключающих измену или нарушение общего спокойствия», учреждённого в январе 1807 г. в Петербурге. Немногочисленные дела, поступившие в комитет с Левобережной Украины заключались либо в дро-изнесении «дерзких» речей, как правило в состоянии сильного опьянения, либо в распространении слухов.Иначе обстояло дело на Правобережной Украине, где помещиками были почти сплошь поляки, ставшие российскими подданными лишь в конце XVIII века, да и то против воли. «Всякая неудача в военных предприятиях… легко может произвести неприятные для правительства следствия в бывших польских дворянах», — писал командующий шестой областью А. А. Прозоровский министру внутренних дел в марте 1807 года '. Поэтому здесь созыв милиции был ограничен только Киевской губернией. В её рядах оказалось немало беспоместной шляхты, а все командные должности, вплоть до сотенных начальников, заняты исключительно польскими дворянами 6. С учётом этого обстоятельства А. А. Прозоровский выражал сомнение в её боеспособности и верности: «…с турками будет она драться хорошо, а равно и к другому употреблению… способна. Сверх того, как по здешним слухам в Варшаве составляется у Бонапарта польский легион то против онаго Киевской милиции употребить не можно, а лучше еще удалить ее хотя частично от пределов Киевской губернии» 7. Однако утверждение украинского советского историка И. Троцкого о «волне сепаратизма и франкофильства. которая в 1806-1807 гг. прокатилась Правобережьем» является явным преувеличением х. Из дел «Особог о комитета» видно, что и здесь сочувствие Наполеону ограничивалось распространением слухов о приближении французов и разговорами о намерении императора восстановить

кликнулись на манифест о созыве ополчения с готовностью и не без верноподданнического энтузиазма. Вот в каких выражениях описывает очевидец реакцию полтавского дворянства: «Ничто не может сравниться с ириятнмми чувствованиями, которые мог испытывать каждый благомыслящий и приверженный к отечеству человек, имевший счастие быть зрителем происходившего здесь на сих днях.... сия мера… подала случай видеть во всем своем блеске истинную преданность к Отечеству и ревность к Государю… менее нежели в одну неделю все приведено к концу и устроено на таких основаниях. кои обещая совершенный успех, в тоже время отвращают всякия непотребства. сопряженные часто со всеми новыми учреждениями» |(>. Помимо снаряжения 27 ООО ратников, в губернии был сформирован ещё «стрелецкий батальон» и «конная команда из волон тёров». Сумма добровольных взносов составила свыше 84 тыс. руб. Оружия было собрано 22 865 ед. огнестрельного и более 40 000 ед. холодного. Правда «среди пожертвований было много старинного оружия, “времен очаковских и поко-ренья Крыма” и даже видевших время Лже-дмитрия и Петра Великого». Чего стоят, например. два костяных лука!

Харьковское дворянство охотно поступало на службу в милицию. Прошения исходили от лиц разного возраста и занятий, преобладали отставные военные и флотские чины, а также гражданские чиновники, одним из первых был отставной суворовский ветеран Леонтий Яковлевич Неклюдов 15. Меньший интерес проявляли помещик и -зе мл е владел ь ц ы. Не остались в стороне и губернии Правобережья. В Волынской сумма пожертвований составила 258 тыс. рублей . Правда, число добровольно вступивших в ополчение было невелико. Попытки отдельных крестьян записаться в милицию против воли своих помещиков сурово пресекались 17. В сборе средств активно участвовало многочисленное на Правобережье еврейское население. Евреи Подольской губернии собрали 33 152 руб.. Васильковский кагал -497 руб. 50 коп., четыре четверти хлеба, ружьё, саблю и тулуп . Самой болезненной проблемой милиции был недостаток огнестрельного оружия. Стремясь любым способом восполнить этот пробел, власти шли на всяческие ухищрения. «По представившемуся затруднению вооружить ратников огнестрельным оружием,  сообщал министру внутренних дел Малороссийский генерал-губернатор Куракин,  сделал я род бердыша, для чего употребил топор и приделал к концу его копие, для замены же сабли… обратил в оную косу, у которой отворотя пятку, обделал ее древом и оным сделал ручку…»20. Отсутствие должного вооружения делало проблематичным использование милиции на театре военных действий. А. А. Прозоровский в феврале 1807 г. изложил своё мнение по этому вопросу императору: «…турки единым только строевым порядком и сильным пушечным и оружейным огнём побеждены быть могут. Милиция же вооружена большею частью копиями или разнокалиберным огнестрельным оружием, почему огонь будет слабым, при том же не в состоянии производить всех маневров, следовательно, и военное искусство не может преподать способов к успехам. А потому и не предвижу я удобности употребить её в поле противу турок…» 21. Александр I согласился с мнением командующего: «…отряды сего войска я всегда предполагал не иначе употребить, как для занятия крепостей, прикрытия транспортов и для прочих сему подобных потребностей…».



Изменение обстановки на театре войны с Францией, очевидная бесполезность слишком многочисленного и невооружённого ополчения, а также недовольство помещиков, чьи крестьяне отвлекались от работ, подтолкнули правительство к реорганизации милиции. В марте 1807 г. её численность была сокращена до одной трети от прежней, она получила бригадную организацию и наименование «подвижной».Согласно указанию Александра 1 части Киевской и Херсонской милиции несли гарнизонную службу вдоль юго-западной границы по Днестру, а Полтавской и Екате-ринославской — размещались по берегу Чёрного моря и в Крыму для защиты от возможного турецкого десанта. О финале милиции в шестой области рассказывает в записках граф А. Ф. Ланже-рон: «Князь Прозоровский имел удивительную слабость к этим новым ополчениям, так что даже после роспуска ополченцев он принял всех офицеров, служивших там, в канцелярии, комиссариаты, склады и почты… Большинство этих новых офицеров никогда не служивших в армии, а вышедших из чиновников губернских канцелярий, не только не оправдали сделанного им доверия, но скорее, по своим неудовлетворительным качествам, составляли бремя учреждения, где они служили.Если так много сделали для ополченских офицеров, то совершенно иначе поступили с нижними чинами, которых собрали только для войны с французами и по окончании оной должны были уволить и распустить по домам, Из них насильно взяли более 100 000 человек, которыми и укомплектовали армию. Служили они плохо, многие из них бежали и были даже случаи возмущения целых батальонов, но все “силою наказаний были приведены к послушанию'"»

Весть о переводе в рекруты вызвала в период с 28 ноября по II декабря 1807 г. бунт в 3-й бригаде Киевской милиции, расположенной в районе Балты и Дубоссар Ратники отказались подчиняться офицерам и «все вообще хотели идти за реку Буг, иные говорили, для того только, что здесь им невыгодно стоять; другие, что так как они обносились одеждою, то пойдут к своим помещикам требовать новой, иные шли с тем, чтобы спросить у них, почему не исполняют они им своего обещания и намереваются отдать в рекруты»27. Действиями армейских частей, «шляхетского батальона» Киевской и подразделений Полтавской милиции бунт был усмирён, зачинщики арестованы и наказаны шпицрутенами, причём 12 человек забиты насмерть 2S. О результатах следствия А. Прозоровский доложил императору Александру: «По точном исследовании всего дела открылось расположение их умов, что все они не хотят быть обращенными ни в регулярные полки, ниже на прежние жилища к своим помещикам, но желают остаться навсегда с пиками и быть обращенными по древнему их положению в казачье звание…»

Опыт по организации ополчения, накопленный в 1806-1807 гг., оказался весьма кстати в 1812 году. В ряде губерний во главе этого дела стояли те же самые люди. В списках офицеров ополчения находим те же фамилия, что и шесть лет назад. Мало того, кое-где, сохранилось даже оружие, оставшееся от милиции. Но главный урок, усвоенный отдельными представителями высшей бюрократии, заключался в необходимости учитывать мотивы, которыми руководствовались представители низших сословий при вступлении в ополчение. Именно обещание восстановить казацкую службу «по старине», предполагавшую возвращение личной свободы и отмену рекрутской повинности, обеспечило массовый приток в ополчение на Украине в 1812 году.