Из Александрии бриг «Санта-Мария делла Грацие» и авизо «Этуаль» взяли курена остров Родос, куда прибыли 7 марта. Плавание по Средиземному морю весной 1800 г. отнюдь не было лёгкой прогулкой для двух небольших французских судов. На пути от Родоса к берегам Греции 11 марта им пришлось выдержать сильный шторм, но в порт Корона на юге Пелопонесского полуострова они добрались благополучно. Местный бей помог французам получить свежие продукты, необходимые для дальнейшего путешествия, а хитрые греческие торговцы подтвердили свою дурную репутацию, положив в мешки с припасами чугунные ядра для большего веса. 16 марта французские суда отправились из Короны на запад и без происшествий миновали Сицилию, Сардинию и Корсику. Они находились уже в пределах видимости Иерских островов, когда английский фрегат задержал их, сославшись на приказ адмирала Кейта, согласно которому всех французов, возвращавшихся из Египта, следовало доставлять в итальянский порт Ливорно.

Пропуска генералов не возымели должного действия, как и присутствие на борту авизо «Этуаль» парламентёра-англичанина, сопровождавшего экспедицию от Александрии. Несмотря на протесты Дезэ, оба французских судна были отконвоированы в Ливорно, где с них сияли руль и паруса. Адмирал Кейт не подавал признаков жизни, однако австрийские офицеры из местного гарнизона приняли французов весьма любезно. Тем не менее генерал Даву начал разрабатывать план побега, которому, впрочем, не суждено было осуществиться. Адмирал Кейт, покидая порт на несколько дней, распорядился направить задержанных в лазарет для отбывания карантина. В помещении, куда их поселили, было три комнаты, одну занял под кабинет генерал Дезэ, а в двух других расположились остальные 10 человек, в том числе Даву, адъютанты «справедливого султана» Рапп, Савари и Клемаи, адъютант Мюрата Кольбер и военный чиновник Мио. который впоследствии напи-Сиова в пути, к новому месту службы сап любопытные воспоминания об этом карантине. В лазарете Дезэ и его спутники провели 29 дней, причём ежедневно все, независимо от воинских званий, получали на пропитание по 20 солей. Британский консул, по-видимому обладавший чувством юмора, назначил им одинаковое пособие в соответствии с французской «системой равенства».

Пребывание в карантине французы старались скрашивать любыми доступными способами. Многие были ещё молоды и не забыли своих детских развлечений. Как вспоминал Мио, которого генерал Дезэ произвёл в «Эдилы тюремных игр», они с увлечением играли в «хромого чёрта», «сковороду», «классы» и «волка», а несколько раз устраивали даже шуточные «осады», они сопровождались проламыванием дверей и окон их жилища. Даву и Дезэ также активно участвовали в этих «военных действиях», командуя противоборствующими «корпусами». Нередко узники карантина собирались вместе перед сном и, потушив свет, рассказывали по очереди всевозможные «жуткие» истории про разбойников и приведения. Бывало, что в общих беседах затрагивались и другие, более серьёзные темы, такие как мораль, история или физика, причём генерал Дезэ демонстрировал весьма глубокие знания в самых разных областях науки.

Наконец это курьёзное заключение окончилось и всем были выданы паспорта для возвращения на родину. Подняв якорь, французский бриг и авизо отплыли из Ливорно к берегам Франции, по впереди их ждало ещё одно приключение. Перед самым Фрежюсом к ним приблизились два корабля, которые, как вскоре выяснилось, принадлежали берберским пиратам. Французам грозил плен и отправка в Тунис. На их счастье, капитан авизо «Этуаль» хорошо знал капитана корсаров. Завязавшиеся переговоры позволили выиграть время, однако их подлинным спасителем, по иронии судьбы, оказался британский военный корабль, он появился как нельзя кстати и отогнал пиратов. Путь был свободен, и 24 апреля 1800 г. генералы Дезэ и Даву со своими спутниками благополучно прибыли вТулон. Здесь, впрочем, им пришлось снова испытать неудобства 25-дневного карантина, но они были на родине и купались в лучах славы.

По случаю возвращения Дезэ и Даву из Египта первый консул Наполеон Бонапарт опубликовал в официозной газете «Moni-teur universelle» торжественную прокламацию. весьма лестно характеризовавшую обоих генералов: «Эти два генерала подтвердили в Египте свою репутацию, которую приобрели в кампаниях в Голландии и на Рейне. Наши армии с радостью причислят этих людей к тем, кто ведёт их к победе, людей, известных своим добрым характером, возвышенными взглядами и блестящими успехами …».По окончании карантина генералы Дезэ и Даву должны были по вызову первого консула, который находился тогда в Лозанне, отбыть в его распоряжение и принять участие в Итальянской кампании. Луи-Никола из-за болезни пришлось остаться во Франции, а Дезэ уехал, ч тобы ценой собственной жизни обеспечить французскому оружию победу при Маренго (14 июня 1800 г.). Смерть покрови теля и друга повергла Даву в глубокую скорбь, но, по иронии судьбы, косвенно повлияла на дальнейший взлёт его военной карьеры.

Бонапарт, очень высоко ценивший Дезэ, решил возвысить всех верных соратников погибшего героя. Вместе с Раппом и Савари эту милость первого консула разделил и Даву. 3 июля 1800 г. он получил наконец чин дивизионного генерала, ранее дважды им отвергнутый, и 11 июля был назначен в Итальянскую армию на должность командующего кавалерией. Покинув Париж, Луи-Никола отправился к новому месту службы, но по дороге сделал длительную остановку в Дижоне, чтобы проинспектировать депо подчинённых ему частей. С I августа под его командой находились только драгунские, конно-егерские и гусарские полки Итальянской армии, полки линейной кавалерии возглавлял начальник-резерва генерал Сен-Сюльпис. Однако 26 августа полномочия генерала Даву как командующего всей конницей армии были подтверждены. По завершении своей инспекции Луи-Никола 15 сентября 1800 г. прибыл в Милан, где представился главнокомандующему Итальянской армией генералу Массене. В это время в Италии между французскими и австрийскими войсками ещё соблюдалось перемирие, заключенное в Алессандрии после сражения при Маренго и продлённое до 8 ноября.

22 ноября 1800 г. военные действия в Италии возобновились. Незадолго перед этим главнокомандующим Итальянской армией стал 37-летний генерал Брюн, чьи полководческие способности, весьма посредственные. не шли ни в какое сравнение с блестящим талантом его предшественника. К счастью для французов, он имел под своим начальством ряд прекрасных генералов, среди которых, наряду с Даву, были такие «звёзды» будущей империи, как Дюпон, Сюше, Монсей, Уди но, Мормон и Шасслу, возглавлявшие соответственно правое крыло, центр, левое крыло, главный штаб, артиллерию и инженеров армии Брюна. Должность, которую занимал в этой армии Луи-Никола, являлась по существу административной, т. к. в походе его кавалерия не составляла отдельного соединения, а все полки были распределены по различным корпусам и дивизиям, непосредственно подчиняясь их командирам. В связи с таким положением дивизионный генерал Даву мог лишь помогать корпусным начальникам, исполняя отдельные задания.

Почти месяц генерал Брюн бездействовал, а его 80-тысячная армия пассивно выжидала, имея главные силы на правом берегу реки Кьезе. Противостоявшая ей австрийская армия фельдцейхмейстера графа Бельгарда (около 87000 человек) также не проявляла активности, большая часть его войск расположилась на реке Минчио. Известие о победе, одержанной французами под начальством Моро в Германии, в битве при Гогенлиндене (3 декабря 1800 г.), заставило Брюна ускорить подготовку наступления. 17 декабря произошёл бой при Молино, в котором, судя по послужному списку, принял участие и генерал Даву, однако подробностей этого, к сожалению, не сохранилось. 22 декабря Итальянская армия французов перешла в наступление к Минчио, и австрийцы, ночыо отведя свои передовые отряды с правого берега этой реки, расположились на левой её стороне, от Пескьеры до Гоито. 25 и 26 декабря 1800 г. главные силы Брюна, насчитывавшие около 66000 человек, в том числе 8000 кавалеристов, при 160 орудиях, провели операцию по форсированию Минчио.

В ходе её австрийские войска графа Бельгарда (около 50000 человек при 100 орудиях) потерпели поражение и были вынуждены отступить к реке Адидже. Число убитых и раненых с обеих сторон было примерно равным (около 4000 у победителей и 4100 у побежденных), но австрийцы потеряли ещё 4300 человек пропавшими без вести и пленными, а также 29 орудий. Дивизионный генерал Даву в боях 25 и 26 декабря 1800 г. находился при корпусе Дюпона, который форсировал Минчио у деревни Поц-цоло (примерно 12 км южнее Пескьеры). В первый день операции он проявил важную инициативу — усилил войска Дюпона, оказавшиеся перед превосходящими силами противника, несколькими полками драгун. При этом Луи-Никола переправился на левый берег реки и лично руководил конной атакой одного из своих полков. 26 декабря он принял участие и отличился в жарком бою при Валеджио.

После переправы французских войск через Минчио генерал Брюн дал целые сутки для отдыха. Этим воспользовалась австрийская армия, она беспрепятственно ретировалась и 28 декабря перешла на левый берег Адидже при Вероне и Леньяго. Французы в этот день возобновили наступление и, подойдя к Адидже, приступили 1 января 1801 г. к её форсированию. Главные силы Итальянской армии переправились у Буссоленго. в то время как напротив Киевы была проведена ложная переправа, которая привлекла к себе внимание неприятеля.

Спустя несколько дней после сражения на Минчио, генерал Брюн, недовольный действиями Монсея, отстранил того от дол-
жности командира левофлангового корпуса и назначил на его место генерала Даву. Однако последний, считая отстранение коллеги несправедливым, фактически не стал исполнять решение Брюна. Вместо того, чтобы принять командование корпусом левого крыла, Луи-Никола возглавил только его авангард, продолжая подчиняться приказам генерала Монсея. Вся Итальянская армия аплодировала благородству и деликатности Даву, чей поступок был достаточно редким явлением в то время, когда между французскими военачальниками шло постоянное соперничество из-за чинов и должностей.

В первой половине января 1801 г. генерал Даву участвовал в дальнейшем наступлении Итальянской армии, которая преследовала отступавшие австрийские войска. 10 января вся армия Бельгарда, соединившись с Тирольским корпусом фельдмаршал-лейтенанта барона Вукассовича, собралась при Кастельфранко. В ночь на 12 января она отступила к Тревизо, а затем перешла за реку Пьяве. Австрийский главнокомандующий не принимал сражения, считая его нецелесообразным, т. к. в Люне-виле уже велись переговоры о мире между Французской республикой и Священной Римской империей. 16 января в Тревизо между армиями Брюиа и Бельгарда было заключено перемирие, а 9 февраля 1801 г. военные действия в Италии полностью прекратились в связи с подписанием Лю-невильского мирного договора.



1 июля 1801 г. генерал Даву вернулся из Италии во Францию, где получил возможность от дохнут ь от ратных дел под крышей семейного дома в Равьере. Этот отдых, впрочем, длился не слишком долго. 24 июля он был назначен инспектором кавалерии 1-й, 14-й, 15-й и 16-й военных дивизий (округов), в связи с чем пришлось переехать в Париж. Здесь в его личной жизни происходит важное событие — вступление во второй брак, оказавшийся, в отличие от первого, очень удачным.Супругой Луи-Никола стала 18-летпяя Эме Леклерк (её полное имя Луиза-Эме-Жюли) младшая дочь Жана-Поля Леклерка, торговца зерном из Понтуаза, и Мари-Жан-ны-Луизы, урождённой Мюскине. В 1801 г. её отца уже не было в живых, и юная Эме находилась на попечении старшего брата Виктора-Эмманюэля, дивизионного генерала, женатого с 1797 г. на сестре Наполеона Бонапарта Полине. Кроме него у девушки было ещё два брата: Жан-Луи (член Законодательного корпуса) и Никола-Мартэн (гусарский офицер, ставший впоследствии генералом и графом империи), а также старшая сестра Клэр (будущая графиня Фриан). Инициатором замужества Эме был Виктор-Эммагноэль, который после смерти отца являлся фактически главой семьи. Назначенный руководителем военной экспедиции на остров Сан-Доминго (Гаити), генерал Леклерк решил устроить судьбу младшей сестры до своего отбытия в Вест-Ин-диго.

Относительно кандидата в мужья Эме он обратился за советом к шурину Наполеону. Тот назвал имя генерала Ланна. Когда же юная девушка ответила Ланну формальным отказом, старший брат выбрал нового жениха — генерала Даву. Кандидатура получила полное одобрение первого консула, который легко убедил Луи-Никола согласиться на брак, фактически вводивший его в семейный клан Бонапартов. Официальное предложение, сделанное Даву и переданное Эме Леклерк через супругу Наполеона Жозефину, было принято с благосклонностью. 7 ноября 1801 г. стороны заключили брачный контракт, подписанный всеми Бонапартами, а два дня спустя в Париже состоялась свадебная церемония (гражданская и церковная), на которой в качестве свидетелей присутствовали генералы Леклерк, Александр Дюма и Бомоп (муж сестры Даву), а также отставной полковник Латур-Таксис. После свадьбы молодожены поселились в доме № 8 по улице Матиньон.

Очаровательная Эме Леклерк получила утончённое воспитание в пансионе госпожи Компан (бывшей камеристки королевы Марии-Антуанетты) и была девушка романтической натуры и чувствительного сердца, обожала поэзию и природу. В отличие от своих более легкомысленных подруг, таких как Каролина Бонапарт и Ортанс де Богарне, она предпочитала тихие радости сельской жизни развлечениям парижского высшего света. Генералу Даву, чья душа не совсем ещё огрубела от жестокостей войны, юная супруга сумела подарить семейное счастье, которого он ранее не знал. Между Луи-Никола и Эме с самого начала совместной жизни установилась полная и чудесная гармония, царившая на протяжении всех 22-х лет их брака. Об этом свидетельствуют многочисленные письма, которыми супруги Даву обменивались практически ежедневно во время их частых и нередко долгих разлук, вызванных служебными командировками маршала и его военными походами.

В 1802 г., зная о любви своей жены к деревне, цветам и садам, генерал Даву приобрёл живописное поместье в С'авиньи-сюр-Орж (к югу от Парижа) — настоящий рай для влюблённых, где Луи-Никола и Эме пережили прекрасные моменты своего супружества. К сожалению, эта идиллия была омрачена ранней смертью двух детей. Их первенец — сын Поль, появившийся на свет в августе 1802 г., прожил всего несколько месяцев, а дочка, рождённая в 1804 г. и названная Жозефиной в честь своей крёстной (жены первого консула), разделила ту же участь в 1805 г. Ещё одной утратой, тяжело пережитой Эме Даву, стал её старший брат — генерал, который 2 ноября 1802 г. умер от жёлтой лихорадки на острове Сан-Доминго. Эта кончина лишила семью Лек-лерков главы, поэтому часть забот о родственниках своей супруги должен был принять на себя генерал Даву.
Между тем военная карьера Луи-Никола не стояла на месте. Вскоре после женитьбы, 28 ноября 1801 г., он был назначен командиром пеших гренадеров консульской гвардии, причём фактически ему пришлось командовать всей гвардейской пехотой, в то время как генералы Бессьер и Сонжи возглавляли кавалерию и артиллерию этого элитного корпуса. В гот же период в гвардию вместе с Даву были переведены ещё двое бывших «людей Дезэ» — Рапп и Савари, поставленные соответственно во главе мамелюков и отборных жандармов.

В мае 1803 г. возобновилась война между Францией и Англией. Наполеон Бонапарт начал готовить армию к форсированию Ламанша и высадке на Британские острова. Базами этой подготовки стали шесть учебных лагерей, устроенных в Ганновере (лагерь № 1). Утрехте (№ 2), Брюгге (№ 3). Булони (№ 4 и № 5) и Монтрёйе (№ 6). Командовать войсками, р а с п о л о ж е н н ы м и там, первый консул поручил генералам Бернадотту, Мармоиу, Даву, Сульту. Ланну и Нею. Резерв десантной армии, находившийся в Аррасе, возглавил генерал Жюно.

Назначение Луи-Никола Даву командующим войсками Брюгтского лагеря состоялось 29 августа 1803 г., и уже 5 сентября он выехал в Брюгге красивый фламандский город, знаменитый своими многочисленными каналами. Лагерь фактически представлял собой не один, а несколько лагерей, разбросанных по побережью Фландрии. В этой «Северной Венеции» кроме Даву разместили свои штаб-квартиры генералы Сорбье и Андреосси, возглавлявшие соответственно артиллерию и инженерные части Брюггско-го лагеря. Войска, подчиненные Даву. были разделены на три дивизии. 1-я и 2-я стояли в Остенде, а 3-я — в Дюнкерке. Имелась ещё кавалерийская бригада генерала Виа-лана (1-й конно-егерский и 7-й гусарский полки), которая находилась под контролем дивизионного генерала Вальтера. Командиром 1-й дивизии Брюггского лагеря был Удино. Его в 1805 г. заменил Пьер-Фраиеуа-Жозеф Биссон, известный во французской армии как величайший обжора и выпивоха (про этого генерала, опустошавшего за завтраком и ооедом по 12 оугылок вина, говорили, что он «ест за четверых, а пьет за восьмерых»). 2-ю дивизию первоначально возглавлял генерал Дюрютт, а затем его вскоре сменил Шарль-Этьен Гюдэн, 35-летний гатинэзец, уроженец города Монтаржи, один из героев Швейцарской кампании

1799    г., в которой он с отличием сражался против суворовских «чудо-богатырей». В 1803-1812 гг. этот талантливый военачальник будет ближайшим помощником Даву, его «дублёром». 3-й дивизией командовал Луи Фриан, 45-летний пикардиец, начавший свою военную службу ещё в 1781 г. в пешем полку французских гвардейцев. Он был старым соратником Луи-Никола, вместе с ним участвовал в покорении Верхнего Египта. Получив в сентябре 1799 г. эполеты дивизионного генерала, Фриан покрыл себя славой в битве при Гелиополисе (20 марта 1800    г.) и в конце 1801 г. возвратился во Францию с остатками «Восточной армии». Этот блестящий воин, чьё имя являлось синонимом неустрашимости ', вскоре станет не только верным другом, но и родственником Даву женившись 7 ноября на старшей сестре его жены. Войска Даву (12 пехотных полубригад. переименованных с 24 сентября 1803 г. в полки, и 2 кавалерийских полка) были собраны в лагерях, расположенных вдоль морского побережья от устья Шельды до порта Кале, среди болот Эклюза, Ньёпора и Фюрна. Сосредоточение больших масс людей в этой нездоровой местности привело к эпидемии лихорадки, вспыхнувшей среди французских солдат в конце осени 1803 г. Несмотря на все меры предосторожности, число больных продолжало расти, так что в течение зимы 1803-1804 гг. все лечебные учреждения оказались переполнеными. Сам Луи-Никола Даву заболел в начале 1804 года и поправился только весной, когда неприятное воздействие холода и сырости временно прекратилось.