Залпы мощного и точного нарезного оружия и беглый артиллерийский огонь при Сольферино ознаменовали начало новой эры в европейском военном искусстве. Мадженту и Сольферино часто называют «битвами солдат», поскольку победы в них были одержаны в основном не тактикой и талантом полководцев, а личными качествами рядовых. Армии, вступавшие в бой на Ломбардской равнине, комплектовались на основе всеобщей воинской повинности, но их подготовка, снаряжение и традиции сильно разнились.
Личный состав австрийской армии набирался во всех концах обширной многонациональной империи. В результате в армии изъяснялись на десятке основных языков и бесконечном количестве разнообразных местных диалектов. Офицерский же корпус почти полностью комплектовался из представителей немецкоязычного населения. Все это создавало непонимание и рознь менаду командирами и рядовыми, и между отдельными группами солдат. Новобранцев обучали лишь нескольким основным словам по-немецки и поэтому в случаях, когда требовалось исполнение уже не самой простой команды, привлекался переводчик.
Кроме того, многочисленные внутренние конфликты и напряженные межнациональные отношения в империи отразились и на моральном состоянии армии. Солдаты из владений империи, где было сильное национально-освободительное движение, зачастую были настроены враждебно к командирам, их лояльность была крайне низкой. В составе многих венгерских полков, например, служили разжалованные офицеры — участники неудавшейся революции 1848 года.
Как уже говорилось, все в австрийской армии было продумано и регламентировано, вплоть до мелочей. Армия замечательно выглядела на маневрах, на парадах, но оказалась абсолютна не готовой к боевым действиям на сложном ландшафте Северной Италии. Ранее в австрийской армии были элитные, хорошо подготовленные части легкой пехоты, формировавшиеся в Тироле и Хорватии, известные соответственно как егеря (Jager) и пограничные войска (Grenztruppen). Однако к 1859 году боевые качества этих войск ухудшились из-за массы плохо подготовленных новобранцев. С1848 года хорватские части стали считаться неблагонадежными — хорваты тоже восставали против империи.
С ростом прицельной дальности стрелкового оружия снизилась боевая ценность кавалерии, потому и успешная разведка на поле боя стала еще проблематичнее. На маневрах австрийская конница впечатляла иностранных наблюдателей своими слаженны- J ми атаками, но в боевой обстановке эффект от них был небольшим.
Качество личного состава французской армии было значительно выше. С 1815 года лишь четверть от числа французов призывного возраста служили в армии (по семь лет). В частях было много солдат старшего возраста, которых нанимали служить за плату вместо молодых людей из состоятельных слоев общества. Французская пехота на треть комплектовалась хорошо подготовленными профессионалами-старослужащими. Французские уставы и воинские традиции предоставляли младшим командирам и рядовым достаточно свободы для проявления инициативы. Солдаты неустанно упражнялись в стрельбе, особенно — бойцы новообразованных частей легкой пехоты — зуавы (zouaves) и егеря (chasseurs a pied). В бою они действовали отдельными группами, скрытно сосредотачивались, чтобы дать неожиданный залп или атаковать противника с фланга. Многие из старших офицеров и генералов прошли службу в таких частях. Командующие маршал Франсуа Канро-бер (3-й корпус) и Патрис Мак-Магон (2-й корпус) раньше командовали егерями, причем Мак-Магон в течение семи лет. Во французской легкой и линейной пехоте был настоящий культ штыка. Французская тактика: стремительная атака в штыки, чтобы не дать противнику как следует прицелиться. Линейная и легкая пехота были вооружены различными типами винтовок, у легкой пехоты были более короткие ружья — карабины. В некоторых французских линейных батальонах, как говорили, еще сохранялись гладкоствольные мушкеты.
Большая часть французской кавалерии в то время была легкой: гусары (hussards) и конные егеря (chasseurs a cheval). Для разведки и наблюдения имелось несколько воздушных шаров. Система воинской повинности Сардинии преследовала, прежде всего, достижение количества, а не качества, хотя установленный четырехлетний срок службы был более долгим, чем действительная служба большинства австрийских конскриптов. Несмотря на свою относительную молодость, сардинская армия не без успеха воевала в Крыму. Как и французская армия, она была национально однородна, солдат объединял язык, интересы и традиции. Эта армия была ближе к народу, нежели австрийская.
Как и французы, сардинцы сформировали элитные части легкой пехоты, известные как берсальеры (Bersaglieri), которые были вооружены коротким Carabina Modello 1856. Сардинская линейная пехота использовала разнообразные гладкоствольные ружья, как национального, так и французского производства, а также британские винтовки, закупленные за несколько месяцев до войны. Тактика напоминала французскую, хотя сардинцам редко удавалось концентрировать свои войска, как это делали французы. Сардинская кавалерия почти полностью была легкой, что идеально подходило для пересеченной местности в Италии. Всадники вели разведку, атаковали противника на поле боя — в сражениях при Монтебелло и Сан-Мартино. Во время австро-итало-французской войны пехота все еще применяла дульнозарядные мушкеты. В то же время появились два важных нововведения: вместо кремневых — капсюльные ружья, что резко сократило количество осечек; вместо сферических пуль -пули Минье, что позволяло стрелять так же быстро, как из гладкоствольных мушкетов, но с эффективной дальностью до 365 метров вместо 45. Некоторые австрийские батальоны все еще были вооружены гладкоствольными мушкетами «Августин», а винтовки предназначались только снайперам. Но даже солдаты, вооруженные новыми винтовками, имели плохую стрелковую подготовку. Обе стороны делали акцент на отработке приемов штыкового боя, но последующий анализ показал, что на долю холодного оружия пришлись лишь два процента потерь, понесенных армиями во время итальянской кампании.
Важнейшим различием между двумя противоборствующими сторонами в технической области было качество артиллерии. Австрийцы все еще использовали гладкоствольные орудия. Коней-тяжеловозов не хватало, а пушки были слишком тяжелы и малоподвижны.Французская артиллерия, напротив, использовала самые современные системы. Развитие технологии привело к росту дальности, а высокий уровень подготовки канониров способствовал точности стрельбы. Все это сказалось и на увеличении скорострельности, а более крутые траектории полета снарядов позволили вести огонь по закрытым позициям, как из гаубиц.При Сольферино французы воспользовались открытой местностью и использовали всю свою артиллерию, уничтожая австрийские батареи с дальних дистанций. Французская тактика была столь же динамичной, как и при Наполеоне I: орудия быстро перебрасывались с одной позиции на другую, следуя на наступающей пехотой.
Еще одним недостатком австрийской армии было плохое снабжение. Казалось бы, армия в обороне может использовать запасы продовольствия, находящиеся в крепостях. Однако пайки были скудными. Австрийские солдаты получали горящую пищу лишь один раз в день. Потери из-за голода и истощения росли, причем ситуация осложнялась нехваткой палаток. Австрийское командование было вынуждено определять части на постой к враждебно настроенному местному населению, которое охотно снабжало противника разведданными, либо просто оставлять под открытым небом. Так или иначе, но дисциплина была плохой, и как следствие — рост грабежей и насилия в отношении крестьян и городских обывателей.Большую часть кампании австрийские солдаты проделали с полной выкладкой, пока Франц Иосиф не приказал перевозить ранцы на фургонах. Как раз перед сражением при Сольферино.
В отличие от противника, Наполеон III прекрасно понимал все преимущества современного транспорта, такого как железные дороги и пароходы. Это позволило быстро перебросить войска, ликвидировав первоначальное преимущество австрийцев в численности, а затем перехватить стратегическую инициативу и завершить кампанию практически одним ударом.
У французов было достаточно продовольствия, их обозы заняли дороги на всей протяженности коммуникаций, а
проблемы, возможно, возникли бы при отступлении. Солдаты снабжались значительно лучше, утром они получали горячий кофе, а ночевали в палатках, которые нес каждый. Прежде чем началась кампания, командование облегчило нагрузку на рядовых, ограничив ее шинелью, штанами, парой башмаков. Все лишнее осталось на базах в Генуе. И офицеры носили свои скатанные шинели на плечевом ремне. Кепи -отличительная особенность французской униформы, только гвардия продолжала носить при парадной форме традиционные медвежьи шапки и кивера, генералы отложили свои шляпы.