Битва при Люцене стала важнейшим событием Тридцатилетней войны-религиозного конфликта между католиками и протестантами, который с 1618 года бушевал по всей Европе. В этом сражении нашел свою смерть один из величайших полководцев того времени Густав Адольф Шведский, но результаты битвы не были однозначными.В 1632 году у Люцена, близ Лейпцига, состоялось решающее столкновение между католическими и протестантскими войсками в ходе Тридцатилетней войны.

После Аугсбургского мира 1555 года в религиозном конфликте между германскими государствами наступило временное затишье. В соответствии с этим соглашением владетельные князья Священной Римской империи могли выбирать, какая религия станет главенствующей на их землях-лютеранство или католицизм, что еще раз подтвердило независимость, которой они пользовались в своих владениях. Однако такой подход к вопросам веры создавал в империи крайне взрывоопасную ситуацию. Впрочем, искрой, от которой вспыхнула война, вошедшая в историю как Триидцатилетняя (1618-1648), стал конфликт в управляемом непосредственно Габсбургами Богемском королевстве. К 1617 году не вызывало сомнений, что император Священной Римской империи и король Богемии Маттиас Габсбург умрет, не оставив прямого наследника. Маттиас много делал для того, чтобы власть гарантированно перешла в руки его ближайшего родственника из династии Габсбургов (яростного католика Фердинанда Штирийского, позднее-императора Фердинанда II), организовав его вступление на Богемский и Венгерский престолы. Однако ряд протестантских лидеров Богемии принял сторону Фридриха V, курфюрста Пфальцкого. Тем не менее в 1б17 году Фердинанд был официально объявлен наследным принцем Богемии и после смерти Маттиаса автоматически стал новым королем Богемии.

Начало войны

23 мая 1б18 года группа дворян-протестантов в Праге схватила двух особо ненавистных имперских наместников и выбросила их из окна Пражского дворца. Это событие, известное как Пражская дефенестрация, стало началом Богемского восстания. Вскоре огнем мятежа оказались охвачены все земли Богемской короны. После смерти Маттиаса в 1619 году на престол Священной Римской империи, как и было решено ранее, вступил Фердинанд, и теперь конфликт между протестантами и католиками стал быстро распространяться по Германии. Император Фердинанд II смог заручиться поддержкой Максимилиана I Баварского (1573-1651), лидера Католической лиги. Войска Священной Римской империи и Баварии, которые возглавил барон Тйлли (1559-1632), вторглись в Богемию и одержали решающую победу над армией Фридриха V в сражении у Белой Горы.

Начался так называемый Датский период войны, в ходе которого помощь протестантам против Фердинанда II оказывал король Христиан IV (1588-1648), лютеранский правитель Дании и герцогства Гольштейн. Однако Фердинанд призвал на помощь Альбрехта фон Валленштейна, который сформировал наемную армию численностью в 50 ООО человек. Объединенные войска Валленштейна и графа Тилли разгромили протестантов в 1626 году, а затем заняли Гольштейн.

Успехи католических войск угрожали независимости немецких князей, в то время как французские Бурбоны были недовольны усилением позиций Габсбургов. Вскоре после штурма Магдебурга имперскими войсками в мае 1631 года, в ходе которого было уби около 20 ООО гражданских лиц, Брем( Бранденбург и Саксония подписали coi со шведским королем уставом Адо; фом. Густав Ддольф высадился в Гермам 30 июля 1630 года и 17 сентября 1631 го одержал победу над имперской арм] Тилли при Брейтенфельде. Протеста! ские герцоги и князья Германии приня сторону шведского короля и предосгаЕ ли в его распоряжение свои войска. Затем Густав Адольф нанес удар i юго-запад, в самое сердце Германии, и завершил свою успешную кампанию 1631 года взятием Майнца.

«Северный лев»

В начале 1632 года главной целью короля Швеции стала Южная Германия, причем, прежде всего-католическая Бавария. 15 апреля 1632 года неподалеку от швабского города Райна 1устав Адольф нанес удар через реку Лех (во время этого сражения был смертельно ранен граф Тилли), а затем взял Аугсбург-символ лютеранского вероучения,где он был объявлен «Северным львом» и спасителем Протестантства.

Оказавшемуся в отчаянном положении Фердинанду II не оставалось ничего другого, как назначить Валленштейна генералиссимусом имперских войск. К концу мая 1632 года тот вновь занял Прагу, а затем вернул императору и контроль и над остальной частью Богемии. Сначала Валленштейн планировал идти непосредственно на Дрезден. Однако против этого выступил его помощник, Генри(Хошк,. который в середине октября убедил Валленштейна сначала захватить второй по величине город Саксонии-Лейпциг. Завоевание Саксонии требовало концентрации всех имперских войск Командовавший имперской конницей Паппенгейм большую часть 1632 года довольно успешно самостоятельно вел кампанию в Нижней Саксонии и проигнорировал приказы Валленштейна присоединиться к нему. Потребовалось непосредственное вмешательство императора, чтобы Паппенгейм подчинился распоряжениям высшего руководства. Выступив из Хильдесхейма, Паппенгейм совершил марш-бросок на юг и к 28 октября прибыл в Эрфурт, важнейший город Тюрингии, ще получил предписание взять под свой контроль земли на западном берегу Заале.

Известия, что Валленштейн вторгся в Саксонию, стали неожиданностью для шведского короля. Угрозу Эрфурту-важнейшему транспортному узлу Германии-Северный лев игнорировать не мог, чтобы не допустить разрыва коммуникаций между Швецией и незадолго до этого захваченным германским побережьем Балтийского моря.Армии католиков и протестантов, встретившиеся под Люценом, были примерно одинаковыми как с точки зрения видов войск, так и огневой мощи.
Когда в 1630 году Густав Адольф вступил на территорию Германии, под его началом находилась «подлинно шведская армия». В ее составе было больше немцев и шотландских наемников, чем этнических шведов, но управлялась она Шведской короной. Состав и размер армии изменились вскоре после сражения при Брейтенфельде (1631), когда к ней присоединилось значительное количество германских войск К ноябрю 1632 года только в одной Германии под знаменами шведского короля находилась армия, численностью в 150 ООО человек Сформированные из конскриптов, прошедших хорошую боевую подготовку, шведские полки были одними из лучших частей 1уста-Ж ва Адольфа,

1632 году шведская и финская пехота преимущественно использовалась для охраны линий коммуникаций между армией и Стокгольмом. В связи с этим при Люцене в войске общей численностью в 18 ООО человек они составляли всего одну четверть от кавалерии и одну десятую от общего количества пехоты. Элитными пехотными формированиями шведской армии были четыре «цветных» полка«Желтый», «Синий», «Красный» и «Зеленый»,сформированные в период межцу 1624 и 1627 годами и получившие свои названия по цветам полковых знамен (а позднее и камзолов). Некоторым полкам, сформированным после 1629 года, также дали «цветные» названия, хотя обычно эти части обозначались именами командовавших ими полковников. После Брейтенфельда многие немецкие протестантские князья предложили сформировать за свой счет новые полки, позднее ставшие ядром частей герцога Бернгарда Веймарского, известных как «веймарианцы».

Союзники шведов

Во время летнего кризиса 1632 года союзники Густава Адольфа предоставили ему несколько полков. Гессен-Кассель сформировал два пеших и четыре конных полка. Саксонское курфюршество выставило два конных и три пеших полка. При Брейтенфельде саксонцы сражались отдельно от шведов, но к моменту сражения при Люцене были объединены в одну армию. Наконец, очень важную роль играли шотландские войска, пользовавшиеся особым доверием 1устава Адольфа. К ноябрю 1632 года его шотландская пехота даже превосходила численностью собственно шведскую. В битве при Люцене принимал участие только один шотландский полк-Людовика Лесли.

В лучших кавалерийских полках Густава Адольфа служили его шведские подданные. Их конский состав превосходил тот, что был при Брейтенфельде. Он мало пострадал под Нюрнбергом благодаря хорошо налаженному ремонту. Настоящий ужас на противника наводили легковооруженные финны Стольхандске, которых называли Hackapells (рубаками)по их боевому кличу Hakkaa paalle («Руби их!»)и которые не брали пленных. Немецкая конница имела смешанный состав и в целом была хуже имперской. Это являлось одной из основных причин того, что 1устав Адольф всегда усиливал данные части, размещая между эскадронами подразделения мушкетеров. Секрет успеха шведской пехоты определялся принципами ее подготовки. Строгая дисциплина сделала возможным использование так называемого «шведского залпа»одновременного залпа всего личного состава подразделения на дистанции прямого выстрела непосредственно перед тем, как атаковать противника. Традиционно сражение выигрывали солдаты, вооруженные пиками, но многие пехотинцы во время длительных маршей выбрасывали это тяжелое и неудобное оружие. Таким образом, формально привязывать использование пик к залпам было бессмысленно, если армия находилась в походе несколько месяцев.

Густав Адольф особое внимание уделял развитию своей артиллерии и сумел богатые запасы шведской железной руды превратить в оружие, решающее исход сражения. Он пригласил на службу специалистов со всех концов Европы и создал новые сплавы для более легких стволов, а также стандартизировал всю артиллерию на основе трех основных калибров: 24-фунтовые, 12-фунтовые и легкие 3-фунтовые полковые орудия (последние обслуживались расчетом из двумя человек и могли перемещаться в том же темпе, что и пехота).

Армия Валленштейна

Армия Валленштейна часто представляется как сборище необстрелянных новобранцев, набранных в спешке в начале 1632 года, чтобы заменить разгромленные легионы Тилли, и неспособных эффективно противостоять шведским ветеранам. Но в действительности многие части Валленштейна имели более давние традиции, чем «цветные» полки шведской армии. Некоторые из них были еще в 1629 году в качестве части корпуса отправлены на помощь Польше, сражавшейся против шведов. Войска Валленштейна были еще более разношерстными, чем у Густава Адольфа. Они набирались по всей католической Европе и включали в себя немцев, австрийцев, чехов, итальянцев, поляков, венгров и хорватов. В армии Валленштейна очень высоко ценились итальянские офицеры (как шотландцы у 1устава Адольфа). Войска Паппен-гейма включали несколько полков валлонов (франкоговорящих бельгийцев), известных своей жестокостью.

Имперская конница делилась на четыре основных вида: кирасиры, аркебузиры, драгуны и хорваты. В идеале кирасир носил трехчетвертной доспех, который чернили, чтобы предотвратить ржаве-ние. Однако к 1632 году такие неудобные и дорогие кирасы носили в основном только офицеры. Большинство кирасиров теперь предпочитали «половинный доспех», состоявший только из нагрудной и спинной пластин, а также шлем без забрала. Основным оружием кирасира были палаш и пара пистолетов, предназначенных для ближнего боя, а не для < караколя\кедения огня с расстояния). Аркебузиры ездили на более мелких лошадях, а их защитное вооружение было слабее-у многих оно ограничивалось кожаным камзолом. Эти пехотные части, получившие свое название от используемого ими оружия-аркебузы (карабина)-задействовались для караульной службы и перестрелок. На практике различия между кирасирами и аркебузирами были несущественными. Полки аркебузиров часто переформировывались в кирасирские, получая соответствующее вооружение. Так знаменитый полк Пикколомини официально считался полком аркебузиров, но при этом имел более тяжелое вооружение, чем многие кирасирские части. В расписании армии имперские драгунские полки обозначались как «немецкие всадники, вооруженные половинным доспехом и мушкетами с кремневыми замками».

Хорваты или крабаты описывались в официальных расписаниях имперской армии как «легкие всадники, вооруженные в венгерской манере». Большинство командиров хорватских полков были венграми, как и многие солдаты. В открытом столкновении хорваты проявляли себя довольно слабыми бойцами. Их основным оружием были карабины, что предполагало использование этих частей прежде всего вне главного боя-для ведения перестрелки, патрулирования и нанесения беспокоящих ударов. Именно такие задачи они выполнили в течение долгого лета, пока Густав Адольф находился под Нюрнбергом. Во время сражения хорваты развертывались на крыльях армии и в их задачу входило попытаться обойти противника с флангов. Меховые шапки хорватов и их длинные кафтаны в восточном стиле делали эти части красочным, но непредсказуемым дополнением имперской армии. Иррегулярная кавалерия также включала небольшие подразделения, описываемые как венгерские или польские. Их относили в основном к «хорватам», хотя они и имели отличные от них форму и вооружение. Три роты «польских казаков», находившиеся при Люцене, были набраны на польских землях и никакого отношения к традиционным казакам, сражавшимся в русской армии, не имели.

Имперская пехота

Имперские пехотинцы носили более тяжелую броню, чем шведские воины. Поскольку Валленштейн приобретал большую часть своего вооружения через Нюрнберг, его пехота, вероятно, внешне мало чем отличалась от шведской. на 10 рот по 200 человек в каждой. Однако на поле боя лишь некоторые из них могли похвастаться даже половинной силой. Во время сражения они формировали терции силой в 1000 человек (часто несколько неполных полков объединялись, чтобы составить одну терцию). При Люцене Валленштейн выстроил свою пехоту в семь шеренг, что стало результатом его навязчивой идеи противопоставить «цветным» сильные части пикинеров.

Полевые знаки отличия

Поскольку внешний вид солдат противоборствующих армий отличался лишь незначительными деталями, обе стороны использовали различные средства, чтобы обозначить принадлежность войск на поле битвы. В мае 1632 года Валленштейн приказал использовать в армии красные шарфы (пояса). Нет никаких указаний на то, что Густав Адольф принял какой-либо конкретный цвет: его офицеры, по-видимому, носили шарфы любых цветов, кроме, конечно, красного. Так как большинство пехотинцев никогда подобных шарфов не носило, особое значение приобретал «полевой девиз»и пароль, и боевой клич, принимаемый заново перед каждым новым сражением. Валленштейн использовал традиционный для католиков полевой девиз-Jesus, Maria! («Иисус, Мария!»); Густав Адольф сделал ставку на девиз, уже принесший ему удачу при Брейтенфельде-Gott mit uns! («С нами Бог!»). До того как католическая и протестантская армии подошли к Люцену и развернулись в боевые порядки, между их частями происходили локальные перестрелки. Получив сообщение, что Густав Адольф концентрирует свои войска в районе Эрфурта, Валленштейн был вынужден пересмотреть свои планы. 2 ноября пал Лейпцигский замок, а главные силы Валленштейна были уже на пути к Торгау, где он надеялся захватить мост через Эльбу и окружить Саксонию с востока. Но теперь возникла более важная задача-не допустить, чтобы шведы развернули действия в тылах армии католиков и прорвались на территорию Саксонии.

Валленштейн немедленно остановил наступление на Торгау и приказал Паппенгейму двигаться на восток и присоединился к нему со своими войсками. Две имперские армии встретились на равнине между Мерсебургом и Лейпцигом, всем офицерам было предписано прибыть в свои части под страхом смертной казни. 7 ноября концентрация протестантских войск в районе Эрфурта была завершена. За 17 дней армии короля Швеции удалось преодолеть 600 километров. На следующий день рано
утром он попрощался со своей супругой-как оказалось, навсегда-и присоединился к войскам, которые уже выступили в поход.

8 ноября 100 солдат полковника Бранденштейна обнаружили, что главный мост через Заале плохо охраняется, и захватили Наумбург всего за несколько часов до того, как туда прибыли два имперских полка. Основная часть армии во главе с королем 10 ноября вступила в Наумбург, где их приветствовала заполнившая улицы восторженная толпа. Все пытались коснуться хотя бы одежды Густава Адольфа. Это почти религиозное преклонение сильно смутило короля, который, обратившись к своему священнику, доктору Якобу Фабрициусу, сказал: «Все благоговеют передо мной и почитают меня как своего рода бога… Господь скоро накажет меня за это».

К тому времени Валленштейн переместил свой штаб в Вейссенфельс. Теперь патрули обеих армий были рядом друг с другом. 12 ноября Густав Адольф провел разведку к Вейссенфельсу большей частью своей конницы, но лишь для того, чтобы обнаружить войска Валленштейна, развернутые в полной боевой готовности на равнине к югу от города. После объединения с корпусом Пап-пенгейма имперская армия выглядела довольно внушительно, особенно ее конница, которая по численности явно превосходила шведскую. Король задумался: стоит ли идти на риск и начинать сражение.

Маневры противников

Густав Адольф знал, что под началом у его союзника герцога Георга Браншвейг-Люнебургского находится 2000 протестантской конницы в Торгау-достаточно, чтобы склонить чашу весов в его пользу. Он приказал герцогу Георгу немедленно выдвинуться с конницей к Наумбургу. Чтобы ввести в заблуждение Валленштейна, король начал укреплять свой временный лагерь. Реакция Валленштейна была действительно удивительной. Он созвал совещание своего штаба в гастхофе Zum Schiitzen днем 13 ноября. Результатом стало внесение драматических изменений в первоначальный план имперской армии: Валленштейн решил отступить от Вейссенфельса и разделить свои войска. Это явно не было вызвано, как часто требуется, желанием стать на зимние квартиры. Отступление Густава Адольфа от Вейс-сефельса и работы по укреплению Наум-бурга позволяли предположить, что шведы не решаются вступать в открытое столкновение. Со своей стороны, Валленштейн не мог навязать противнику сражение в этом месте-дорога от Вейссенфельса была слишком узкой, что ставило имперскую армию в крайне уязвимое положение во время выдвижения к полю битвы. В то же время Валленштейн не мог и оставаться на прежних позициях: ночи становились не по сезону холодными, а в Вейссенфельсе и окрестных деревнях не было достаточно места, чтобы разместить все его части.

Угроза нарастает

В то же время Валленштейн получил тревожные известия с театров военных действий в Германии. После нескольких месяцев осады шведская армия 7 ноября взяла важнейшую крепость Бенфельд к югу от Страсбурга: теперь Рейн был надежно закрыт для имперских войск. Тем временем, воспользовавшись отсутствием Паппенгейма в Нижней Саксонии, протестанты двинулись на юг, создавая угрозу столице курфюрста-архиепископа Кёльнского. Необходимо было незамедлительно принять соответствующие меры, и Паппенгейм потребовал отправить его назад, чтобы продолжить начатую им кампанию. Измотанный приступами подагры Валленштейн не нашел в себе сил для споров.

Паппенгейм получил разрешение отбыть в Саксонию, но одновременно его обязали по пути взять замок в Галле, занятый шведским гарнизоном в 150 человек во главе с подполковником Путлицем, который несколькими днями ранее отказался пропустить конницу Хацфельда. Валленштейн понимал, насколько рискованным был уход Пап-пегейма, но уже составил план действий на случай непредвиденных обстоятельств. 11 ноября он направил гонцов к Галласу в Богемию с приказом вести свой корпус (6600 человек) в Саксонию. Обойдя Дрезден с юга, Галлас должен был разместить свои войска в Гримме, чтобы предотвратить возможный удар саксонцев с востока. Наличие корпуса Галласа позволяло быть уверенным, что завоевание Саксонии будет идти согласно прежнему плану.

Разделение армии Валленштейна началось утром в воскресенье 14 ноября. Несколько хорватских полков были оставлены в арьергарде в качестве прикрытия. За исключением корпуса Пап-пенгейма, который отправился в Галле, большая часть армии должна была во главе с генералиссимусом идти в Лейпциг. Полковник Мельхиор фон Хац-фельд получил приказ идти в Эйлен-бург с 3000 солдат, чтобы перекрыть саксонцам дорогу из Торгау. Отряды поменьше были направлены в другие отдаленные города. Подобное разделение армии очень напоминало плетение паутины, которая позволила бы вовремя среагировать на активизацию противника до того, как войска католиков встанут на зимние квартиры. Вскоре после 04:00 (за 3 часа до рассвета) в понедельник 15 ноября королевская армия начала выход из своего лагеря в Наумбурге, чтобы развернуться для сражения. Большую часть армейского обоза оставили в лагере, только 100 фургонов с наиболее необходимыми запасами сопровождали войска, которые, стараясь не обнаружить себя, двигались по направлению к противнику в утреннем мареве.

На Люцен

Сначала войска протестантов двигались по направлению к городу Пегау, в надежде соединиться с 2000 кавалеристами герцога Георга, которые, как ожидалось, должны были подойти со стороны Торгау. Однако вскоре пришли тревожные известия: главнокомандующий саксонскими войсками фон Арним, руководствуясь собственными соображениями, запретил герцогу Георгу идти на соединение со шведами, опасаясь, что это ухудшит положение его собственной армии в Силезии. Густав Адольф пришел в ярость от того, что немецкие князья игнорируют его приказы. Позднее тем же утром местные жители сообщили более точные сведения о маршруте движения Паппенгейма и перемещении штаб-квартиры Валленштейна. После этого Густав Адольф изменил маршрут движения армии к югу от Вейссенфель-са в направлении на Люцен.

Утром от 15 ноября у Вейссенфель-са в тылу имперских войск было тихо. Имперский гарнизон-100 человек под началом капитана Делабона, явно недостаточный для защиты города-собирался оставить его. Командующий пехотой Валленштейна генерал-майор Рудольф Коллоредо прибыл с несколькими ротами хорватов, чтобы обеспечить безопасный отход Делабона. Он совершенно неожиданно обнаружил крупные силы шведов, двигавшиеся южнее города по направлению к Лейпцигу. Отправив часть хорватов предупредить Валленштейна, Коллоредо начал поспешное отступление к Люцену вместе с солдатами Делабона.

Шведский авангард, также заметив отряд Коллоредо, двигавшийся параллельно их наступлению, начал преследование. Хорваты повели себя довольно нетипично-оказали сопротивление, потеряв штандарт и несколько десятков человек, но выиграв время для Коллоредо, которому удалось добраться до переправы через небольшую речку Риппах-болотистый приток Заале. Густав Адольф торопился, но его войскам пришлось резко снизить темп после полудня, когда в 7 километрах от Люцена они увязли в «грязных переправах» (как их назвал Уотс) через Риппах. Шведский план «поймать Валленштейна спящим» явно потерпел крах. В распоряжении Коллоредо (скорее случайно, чем согласно предварительному плану) находилось несколько кавалерийских полков-около 500 драгун и легких всадников, преимущественно хорватов. Генерал-полковник хорватов, граф Исолано, в соответствии с приказом Холька должен был находиться уже далеко на пути в Мерсебург, однако «из-за его приверженности к Венере, а не Марсу» (как об этом сообщают местные хроники) задержался ради любовных приключений в гастхофе Zum Rippach.

Главная дорога на Лейпциг пересекала Риппах как раз у этого гастхофа. Переправиться через реку можно было и в других местах, но они не подходили для крупной армии. Например, по мосту у Позерны-первому оказавшемуся на пути шведского авангарда-можно было двигаться только «по одному-два человека в ряд». Шведы не предприняли попыток форсировать Риппах как можно скорее. С хорватами на высотах Вейнберга (названного так потому, что на его южных склонах росли виноградники) эти переправы можно было считать хорошо защищенными. Закрывавшие вход в долину леса очень затрудняли оценку численности войск Коллоредо, поэтому шведы не проявляли особой активности, пока не начали подходить основные силы их 18-тысячной армии. Шведские войска развертывались в том же боевом порядке, в каком они позднее действовали при Люцене: правое крыло под командованием самого Густава Адольфа, левое возглавлял герцог Бернгард, а центр-Книфаузен.

Согласно местным хроникам, шведы не могли пересечь реку, пока живший здесь пастух Ассмуссен не показал им брод около водяной мельницы, примерно в 1,5 километрах к западу от деревни Риппах. Около 14:00 подразделения протестантской конницы перешли реку вброд и опрокинули отряд имперской кавалерии, захватив штандарт и плацдарм на северном берегу.
Вскоре после этого шведское правое крыло двинулось вперед, чтобы пересечь реку у Позерны, до которой было три километра. Противодействовать шведам должны были хорваты, занимавшие позиции на холмах (один из них теперь носит название Кроатен-берг-«Хорватская гора») на дальнем берегу. Поддержку шведской кавалерии оказывали пять отдельных отрядов (по 200 человек) мушкетеров (выведенных из состава полков), каждый с двумя полковыми пушками, под общим командованием полковника Эберштей-на. Из своих пушек граф Эберштейн дал несколько залпов по хорватам, которые отступили, после чего мушкетеры Эберштейна без особых усилий захватили плацдармы. За ними начала переправу шведская конница.
Шведы разбивают лагерь

После перехода войску Позерны перестрелка быстро стихла. В 15:00 шведские войска переправились через Риппах и в 16:00 уже двигались по открытой местности к Люцену. Но в этот холодный ноябрьский день солнце начало спускаться рано, и уже вскоре после 16:00 стало быстро темнеть, а на поле опустился туман. «Если бы только у нас было еще три светлых часа»,сетовал Густав Адольф своим офицерам. С неохотой он согласился стать лагерем: теперь, чтобы начать сражение, надо было ждать утра. Боевой дух в протестантских войсках был очень высоким-к этому моменту примерно 50 врагов были убиты, захвачены два штандарта, собственные потери оказались незначительными.

В начале дня сообщение от Коллоредо о подходе шведской армии достигло Валленштейна, как и сведения о том, что начались столкновения на Рип-пахе. Валленштейну надо было очень быстро принять решение: стоять на месте или отступить к Лейпцигу? Наконец генералиссимус сделал свой выбор (что было нелегко, поскольку ему очень не хотелось принимать бой на открытом пространстве). Как позднее написал Хольк, Валленштейн решил «не отступать ни на шаг». Только командующий имел полномочия вновь собрать армию, и, видимо, именно он, а не Коллоредо, дал заранее оговоренный сигнал отдаленным гарнизонам-три пушечных выстрела. Тогда же Валленштейн отправил свое известное письмо Паппенгейму с приказом немедленно возвращаться к Люцену. Благодаря перестрелке на Риппахе Валленштейн выиграл время-у него была ночь для перегруппировки своей армии. Хольк отмечал, что, если бы он этого не сделал, шведский король «достиг большего успеха» при атаке на неготовые к бою войска Валленштейна.

Когда наступила темнота, костры имперской армии были хорошо видны на шведских позициях. Расстояние между армиями Хольк оценил как «не более четырех пушечных выстрелов», а шведский полковник Флитвуд-«около одной английской мили». Той ночью у имперских войск практически не осталось времени для отдыха. Хольк принимал офицеров при свечах, отправляя в линию боевого развертывания подразделения, прибывавшие после получения сигнала Валленштейна. Тем временем шведы, оставившие свои палатки в главном лагере, спали под открытым небом, «каждый полк лежал на земле в том же порядке, в каком двигался сюда на марше». Густав Адольф удалился в свою повозку, в то время как его старшие командиры, включая обоих герцогов Веймарских, расположились на ночлег поблизости.

Была полночь, когда Паппенгейм получил приказ Валленштейна возвращаться. Его войска размещались в Галле и его окрестностях, отдыхая после грабежей, которыми они занимались в течение предыдущего дня. Только в 02:00 Паппенгейм смог выступить во главе своей конницы и драгун. Транспортировку пушек в темноте сочли нецелесообразной, в связи с чем их оставили с пехотой, поручив командование ею заместителю Пап-пенгейма-Генриху Рейнаху, получившему инструкции выступить при первой же возможности.